Советское руководство тридцатых годов поставило целью использовать архитектуру так, чтобы увековечить память об этой системе настолько, что вывести её будет практически невозможно!
Здания не снести, метро не убрать, а видеть его придётся каждый день и спрашивать себя, а кто всё это построил?

Сейчас пишут много глупостей про Пугачеву. Что она из прошлого века и вообще — часть советской эпохи. Что она была певицей для всех, что все ее слушали и любили.
Это неправда.
Не была Пугачева общенародной любимицей. Не была!
Я лично знала с десяток семей (особенно тёток, да и мужиков), которые ее совершенно искренне терпеть не могли, считали вульгарной, грубой, некрасивой (лохматой, бесформенной, безвкусной) и т. д, и т. п. (Они ее и сейчас не любят. Сейчас, когда желтая пресса смакует подроб…
… показать весь текст …

В вестибюле перед столовой санатория «Пиекрастес», как всегда перед завтраком, толпились отдыхающие.
У гардероба люди постарше вставали в очередь, чтобы сдать пальто, шапки, зонты. Те, что помоложе, еще не поддавались осени, уже захватившей всю округу и твердой рукой насаждавшей свои порядки,-они пока обходились без пальто и шапок.
Те, что успели раздеться, обступили газетный киоск, торговавший не только газетами, журналами и книгами, но и зубной пастой, солнечными очками и всякой всячиной. А рядом, возле кассы аэрофлота, собрались грустные отъезжающие.

Таня работала техником-чертежницей в заурядном конструкторском бюро, где от руководителей все только и слышали:"Надо поднажать!", отчего работники бюро стали апатичными-какой смысл «поднажимать» сегодня, если завтра снова потребуют того же, да и послезавтра без этих призывов не обойдется. Отбыл свое время на работе-и слава богу!

…Он уже принял решения, но невероятно трудно было переломить что-то в себе, вырвать безвозвратно кусок собственной жизни, школьного детства, прошлые жизненные ценности, преподанные временем, страной, учителями и пионервожатыми…

Я бы не сбрасывала со счетов 1917 год. А потом 1937-й. Два подряд уничтожения элиты, плюс война, плюс регулярные послевоенные проработочные кампании — а травить у нас очень умеют — привели к тому, что Россия стала страной генетического отребья.

-Ай, ну его! Вельможа нашелся!.. Трубку бросил!.. Он целую неделю не отходил от кастрюлек! Подумайте!Я постоянно не отхожу и не выпендриваюсь. Утомился!А сам сидит, телевизор смотрит. Я же слышу, диктор орет… Наверное, нашим гол забили!.. Поэтому и капризничает. Знаете что, пойдемте в мороженицу!-вдруг предложила она.
-Тебе не попадет?
-Ну и пусть! Пусть побесится, лучше будет… Пошли, да?
Наклонившись к экрану выключенного осциллографа, она «подправила» губки.

Кленов видел на фотографии утесы, белую пену горной речушки, черные камни, у которых вздымались буруны, и остроносую лодчонку-шитик с высокими бортами. В лодке стояла, управляя веслом, женщина с развевающимися волосами. На ней была лишь набедренная повязка.
-Это что? Негатив?Почему она черная?-поинтересовался Кленов.
-Это позитив, милейший! Она чернокожая.
-Ничего не понимаю,-признался Кленов.-Откуда здесь, в тайге, чернокожие? К тому же она, как мне кажется… очень рослая.
-Боюсь, что я не достал бы ей до плеча. А волосы у нее огненные, рыжие, как моя борода…

«Желаю счастья в семейной жизни… счетчик включите!»